This article was originally published by the Foundation for Economic Education and has been reposted under a Creative Commons CC BY 4.0 license.
Having studied quite a lot of political economy over the past four decades, and critically, I must say that I consider A Treatise on Political Economy (1803)1 by Jean-Baptiste Say (1767-1832)2 to be best work ever published in the field. It easily surpasses anything contemporary but also Adam Smith’s Wealth of Nations (1776) and Ludwig von Mises’s Human Action: A Treatise on Economics (1949). Nothing beats it. Not coincidently, I also judge Say to be history’s greatest political economist, indeed, “capitalism’s economist” (though the term “capitalism” wasn’t coined until 1850).3 He also wrote for beginners a succinct Catechism of Political Economy, with a Q&A format.4
Say, once accurately described as a “neglected champion of laissez-faire,”5 was original and provocative. I’d go so far as to say he was so ahead of his time that economists today are best interpreted as being well behind the times, at least scientifically speaking, because so many of them are virtual mercantilists (at least implicitly), thus pre-Smithian. Erosion in the quality and relevance of economics makes Say more relevant and helpful today than ever. Whether you’re a friend, a foe, or mixed in your view of capitalism, you should feel both obliged and motivated to grasp Say’s methodology, principles, and policy advice; armed with all that, you’ll find today’s often complex and confusing world to be more understandable, manageable, predictable, and curable. His Treatise will be prized by anyone who values prosperity, wants it examined clearly, and wishes to know its prerequisites.
Salsman: Economics in "Atlas Shrugged"
In coining the phrase “Saysian economics” in 20036 I sought to crystallize and “capture the essence of Say’s doctrines: the sanctity of private property, the primacy of production, the creative entrepreneur, the virtue of saving, the benefits of capital formation, the need for gold-based money, the gains from unilateral free trade and the case for laissez-faire capitalism.” I explained how “these are the causes of prosperity and investment portfolio gains,” while “departures from these principles bring poverty and portfolio losses.” Finally, I stressed that although “Saysian economics is the opposite of Keynesian economics” the latter, tragically, remains predominant.
Keynesianism persists for three reasons, I think. First, for a century or so, with rare exceptions, Saysian economics just hasn’t been taught, thus hasn’t been known, hence hasn’t been applied to ongoing events, or used to guide policy.7 Second, due to the first reason, Keynesianism is now seen as the “only game in town,” as the “go-to” policy cure for crises and recessions, even though, as a mere modern mode of mercantilism, it’s more often the cause of such troubles. Third, Keynesianism reflects and rationalizes the biases of statists who distrust or detest capitalism for ideological-political reasons and wish (always) to expand the size, scope and power of the state.
Nevertheless, with Saysian and Keynesian models available for all to see and assess, a more robust, fruitful debate can ensue. It’s helpful that “Saysian” and “Keynesian” rhymes (my intent). I hope before long the term “Saysian” will be heard at least as often as “Keynesian.” Meantime, friends of capitalism who hear “Keynesian economics” and “Keynesian policy prescriptions” should cite “Saysian economics” and offer “Saysian policy prescriptions.”
Among historians of thought, Say is often miscast as a mere “popularizer” of Adam Smith’s works, but though he admired Smith as a pioneer, he was no mimic. Many passages in the Treatise identify Smith’s methodological and doctrinal errors and substitute truths in their place. For Say, Smith wasn’t sufficiently pro-capitalist. In a letter to Malthus in 1821 he wrote: “Smith has not embraced all the phenomena of the production and consumption of wealth,” and though “I revere Adam Smith,” nevertheless “I learned to go alone. Now I have ceased to belong to any school.” “I submit to the decrees of eternal reason, and I am not afraid to declare it.” The Treatise rejects roughly a half-dozen of Smith’s erroneous ideas, including his belief in the labor theory of value, his denial of the productivity of services, and his defense of usury laws. Say’s objectivity and independence made him reject the labor theory of value even as predecessors and successors—Smith (1776), Ricardo (1817), Malthus (1821), Mill (1848), and Marx (1869)—accepted it in their own texts, helping promote (by intent or not) anti-capitalism.
Summarizing his main discoveries and doctrines, we find that Say:
That Say’s principles and policies are sorely needed today should be evident when we recall the pervasive trailing influence of myths perpetrated by Malthus, Marx, and Keynes. Malthus was the Keynes of Say’s time (early 1800s), a “general glut” worrywart, but Say refuted him directly in an exchange of letters,10 and so thoroughly as well, by using timeless principles, that the refutations were no less applicable (and devastating) to subsequent versions of similar error, whether pushed by Sismondi (1773-1842), Rodbertus (1805-1875), Marx, (1818-1883) or Keynes (1883-1946). It wasn’t necessary re-invent the wheel (Say’s Law), only to recall and re-apply it.
Say was a principled defender of the constitutionally limited state, even more consistently so than many of his classically liberal contemporaries (or successors). To his credit, he was also no anarchist.
Perhaps Say is at his best when explaining the connection between politically protected property rights and economic progress. He devotes an entire chapter of the Treatise to “the right of property” and explains its many positive consequences. Economic derangements, in contrast, reflect rights violations.11 “Of all the means by which a government can stimulate production,” he wrote, “none is so powerful as the perfect security of person and property, especially from the aggressions of arbitrary power. This security is itself a source of public prosperity.”
Salsman: Rent Selling Countries are More Corrupt and Less Wealthy
According to Say, “the healthy state of industry and wealth is the state of absolute liberty, in which each interest is left to take care of itself.” Only with security of private property and sanctity of voluntary contract “can the sources of production, namely land, capital and industry, attain their utmost degree of fecundity.” Economic stagnation ensues if, due to bad policies, producer confidence wanes. “In times of political confusion and under an arbitrary government,” Say explains, “many will prefer to keep their capital inactive, concealed and unproductive, either of profit or gratification, rather than run the risk of its display. This latter evil is never felt under good government.” The “immutable laws” of political economy, as is so of the physical sciences, are true regardless of opinion, regardless of convention. Say gets this—and shows it—by his rational, integrative approach.
Sadly, too few influential economists in the past century have grasped or used Saysian economics (or Say’s Law) to combat falsehoods. That’s why we see economies periodically enmeshed in destructive crises (1930s, 1970s, 2000-02, 2008-10, 2020) caused not by “market failure” but government failure—not by capitalism but varieties of anti-capitalism—with misdiagnoses ensuring future crises. We see economies weighed down by rights-abridging labor laws (including minimum wage laws), financial sector regulation, and punitive-confiscatory taxation, embodying Marxian myths “alienation,” “exploitation,” and “parasitism.” We observe persistent and pervasive Keynesian myths claiming that “deficient demand” causes recessions or that “excessive growth” causes inflation; such myths give rise to volatile, damaging monetary policies, debt monetization, and misnamed deficit-spending “stimulus” schemes that depress economies.12 We see tax codes hailed as “progressive,” as if progress flows from confiscatory rates and wealth is multiplied by dividing it. Meanwhile, “pro-market” neoclassical economists push perpetual government “fixes” to cure “market failures,” defined as market winners who disobey imaginary features of a Platonic-egalitarian model of an alleged “perfect” competition.13 We see economies strain under anti-capitalist environmental agencies and policies that codify sensational, unproved claims and phobias, derived mainly from long-refuted Malthusian myths, about “excessive” population growth and resource depletion.
Today most of Say’s doctrines are flatly denied (or blithely ignored) by Keynesians. Say’s views are most closely endorsed by supply-side economists, although today’s supply-siders are but a pale imitation of Say (and perpetuate many Keynesian fallacies). Nevertheless, even the (watered-down) supply-side program of Reaganomics in the 1980s (of which we still see vestiges today) was closer to Saysian economics than to Keynesian economics (which dominated in the 1960s and 1970s).14 Economic-investment performance has been far better under Saysian policies than Keynesian policies.
Why consult a treatise that’s two centuries old? Many of Say’s principles have been lost or obscured, to the detriment of sound policy and sustainable prosperity. The Treatise is also a powerful antidote to the many Keynesian and Marxian notions that persist today and still inflict harm. Lost knowledge has bedeviled economics before. Classical economists (Say included) refuted protectionist mercantilists and taught how “the wealth of nations” is achievable for those who adopt rational policies. Marx and the socialists then gained influence by claiming capitalism was evil and unsustainable. Beginning in the 1870s the neoclassical and Austrian schools refuted Marx but rendered economics desiccated and overly mathematized. Keynes followed, blaming the Great Depression of the 1930s on a “deficiency of aggregate demand,” in the process illogically rejecting Say’s law and repeating the “general glut” myth, as initially pushed by Malthus in the 1820s. Marxian-Keynesian myths, we know, always stoke demand for state intervention, which Say rightly identifies as the cause of economic miseries.
Say’s principles have been rejected by Marxians and Keynesians but defended by great, prominent liberals—including Frédéric Bastiat (1801-1850),15 William Hutt (1899-1988),16 Ludwig von Mises (1881-1973),17 and Henry Hazlitt (1894-1993).18 To its credit, for decades FEE has promoted the works of this heroic minority. As mentioned, Say’s principles were partly adopted in the “supply-side” policies of the 1980s, which fostered entrepreneurial activity, encouraged production, saving, and investment, and substantially revitalized America’s economy well into the 1990s. Even when applied in diluted form, Saysian political economy has performed wonders for ailing and failing economies. Saysian economics has been “modernized” and proved practical, to the extent incorporated in supply-side economics, but more must be done if it’s to live and serve humanity’s future.
Henry Hazlitt in 1959 described Keynesian economics thus: “what’s old in it isn’t new, and what’s new in it isn’t true.” Exactly right. Saysian economics may be old, to some—and therefore untrue, to them alone—but in truth it’s both old and true, and as such, can be made new again, respected again, applied again—because it’s true.
In the introduction to the Treatise, Say provides a penetrating assessment of the history of economic thought, distinguishing his innovations; he makes a case for using Bacon’s empirical-inductive method, then adopt it assiduously in his text, carefully deriving valid principles from objectively observed facts. Say rejects both “a priori” deduction (as in Ricardo’s work) and blind statistical empiricism (as in Malthus’s work).
Say believed political economy should be scientific, understandable, moral, and practical. Much of contemporary economics fails, to varying degrees, on each count, partly because it’s “method” is overly formal-mathematical, based on deliberately unrealistic assumptions, but also because it bifurcates reality into the realms of morality-politics and efficiency-economics, the first modeled as “normative” (emotive, arbitrary, merely asserted), the second as “positive” (factual, scientific, provable). But then, quite illogically, economists presume an innumerable array of “market failures,” magically fixable because somehow there exist wise, moral, and competent politicians, served by like-minded and motivated career bureaucrats. It’s all so utterly preposterous, of course. For Say, such error is avoided when we recognize that all fields must be scientific, not only the “natural” sciences but the social sciences too—ethics, politics, the law, economics. In Say’s words, from the opening passage of his Treatise,
A science only advances with certainty, when the plan of inquiry and the object of our researches have been clearly defined; otherwise a small number of truths are loosely laid hold of, without their connection being perceived, and numerous errors, without being enabled to detect their fallacy. For a long time the science of politics, in strictness limited to the investigation of the principles which lay the foundation of the social order, was confounded with political economy, which unfolds the manner in which wealth is produced, distributed, and consumed. Wealth, nevertheless, is essentially independent of political organization. Under every form of government, a state, whose affairs are well administered, may prosper. Nations have risen to opulence under absolute monarchs and have been ruined by popular councils [democracy]. If political liberty is more favorable to the development of wealth, it is indirectly, in the same manner that it is more favorable to general education.
All human knowledge is connected. Accordingly, it is necessary to ascertain the points of contact, or the articulations by which the different branches are united; by this means, a more exact knowledge will be obtained of whatever is peculiar to each, and where they run into one another.
In political economy, as in natural philosophy, and in every other study, systems have been formed before facts have been established; the place of the latter being supplied by purely gratuitous assertions. More recently, the inductive method of philosophizing, which, since the time of Bacon, has so much contributed to the advancement of every other science, has been applied to the conduct of our researches in this. The excellence of this method consists in only admitting facts carefully observed, and the consequences rigorously deduced from them; thereby effectually excluding those prejudices and authorities which, in every department of literature and science, have so often been interposed between man and truth. But, is the whole extent of the meaning of the term, facts, so often made use of, perfectly understood?
Say lived courageously, in a time of tumult. Facing Napoleon’s censorship, he extolled rights and liberty.19 He attributed crises and recessions not to “market failures” but unjust, distortive state interventions. As both an intellectual and entrepreneur, Say was a principled “classical liberal” who contributed much to the Enlightenment, the 18th century epoch when reason and science were widely respected and applied to fields as diverse as astronomy, biology, and political economy.
The first French edition of the Treatise appeared in 1803, the second not until 1814 (due to Napoleon’s wrath). Use of the text spread quickly in Europe. In 1821 an English version appeared and for five subsequent decades it was adopted by professors as the main textbook in political economy at leading US colleges, including Harvard, Yale, and Columbia. The Treatise was considered superior to rivals because it was sophisticated, logically ordered, and well-written. Say originated the sensible tripartite division of the discipline into the production, distribution, and consumption of wealth. Production, for Say, deserves the primary focus and thus comes first and occupies roughly half of his text. In contrast, most textbooks today devote undue space to consumption and portray the consumer as super-causal. Producing, Say argues, is more difficult than consuming; the former must surmount innumerable hurdles and isn’t automatic; the latter takes care of itself. Production is the creation of useful wealth (utility), while consumption is the destruction of wealth. We produce so that we can consume, but also so that we can save and accumulate wealth. We cannot, as many say, boost production by boosting consumption (least of all by government); nor can we prosper more simply by saving less.
Say’s influence on America in the 19th century was important to her remarkable, unprecedented rise, domestically and globally. In a letter to the American editor of his Treatise, Say asked “where should we expect sound doctrine to be better received than within a nation that supports and illustrates the value of free principles, by the most striking examples?” and added that “the old states of Europe are cankered with prejudices and bad habits” while “it is America who will teach them the height of prosperity which may be reached when governments follow the counsels of reason, and do not cost too much.” Say’s great Treatise being so readily and widely deployed in American colleges, it’s possible to conclude without doubt that he more than anyone else taught sound economics to Americans, in a century when, not coincidentally, they advanced so much in their liberty and prosperity.
The great French liberal Frédéric Bastiat (1801-1850) popularized much of Say’s political economy and in his Economic Harmonies (1848)20 wrote of Say and Say’s Law as follows:
It is fortunate for society that men of genius like Say have patiently and tirelessly applied themselves to observing, classifying, and setting down methodically all the facts that constitute this excellent science [of political economy]. Henceforth the human mind can move forward from this firm base toward new horizons. . . You too might be able to take this same torch from the hands of your predecessors and turn its light upon some of the dark recesses of the social sciences, and particularly upon those that have recently been plunged into darkness by the dissemination of mad doctrines.
The torch for Bastiat is Say’s Law. There’s no more important principle in political economy to get right and avoid getting wrong. As Bastiat knew, it’s akin to a torch that illuminates and facilitates the spread of knowledge, based on reason and reality. The torch helps us avoid a deleterious dissent into the darkness of “mad doctrines.”
If, as Say requires, the principles of political economy must be derived inductively from the facts of reality and applied deductively to new cases, they’ll be practical and thus worth studying. As Gilles Jacound explains,
Jean-Baptiste sought to make the subject of political economy known to a wide public and taught it right up to the last few weeks of his life. For Say, political economy is worth studying because it’s capable of making men more virtuous and societies more civilized. To do this, it must establish irrefutable truths. This is possible thanks to use of the experimental method which, in political economy, enables the establishment of laws as sound as those that exist in the field of physics. Once these laws are known, they help individuals act according to their true interests, enabling them to improve their material conditions. The material affluence favored by the knowledge of political economy contributes to men’s fulfilment and makes nations more civilized.21
Jean-Baptiste Say was, Palmer explains, “an economist in troubled times.”22 Likewise, today’s Saysian economist lives in troubled times, as an unprotected minority, troubled by the sight of crises and chaos caused by contraventions of pro-capitalist, pro-constitutional (Saysian) principles, yet blamed on freedom and met with still further resort to Keynesian excuses and abuses, pushing the world still further down a still-worse road to serfdom. Still, the Saysian principles abide; they exist; they’re true; they’re valuable, retrievable, applicable.
Draw My Life: My Name is Finance
America at her best once knew and practiced Say’s political economy. Then she lost it. But being true and timeless, it can be revisited, re-learned, and applied anew, in contemporary times, for the peace, propriety, and prosperity of all. Let’s now see who dares to seize Say’s torch, to wield it courageously for human betterment.
References
1 At FEE, see A Treatise on Political Economy (1880 edition; initial publication 1803). For an convenient, searchable version of the Treatise, click here.
2 For profiles of Say and his works, see Online Library of Liberty, Mises Institute, and David M. Hart, “The Life and Works of Jean-Baptiste Say,” The Library of Economics and Liberty, January 2, 2001.
3 Richard M. Salsman, “The Mind-Based Etymology of ‘Capitalism,’” The Objective Standard, Winter 2018.
4 Jean-Baptiste Say, Catechism of Political Economy (1821).
5 Larry J. Sechrest, “Jean-Baptiste Say: Neglected Champion of Laissez-Faire,” July 15, 2000.”
6 Richard M. Salsman, “Saysian Economics,” Part I (December 31, 2003) and Part II (January 4, 2004), The Capitalist Advisor, InterMarket Forecasting, Inc., summarized here. The full report is available upon request, here: rmsalsman@intermarketforecasting.com.
7 For a worthy exception, see the works of Steven Kates, especially Two Hundred Years of Say's Law: Essays on Economic Theory's Most Controversial Principle (Edward Elgar, 2003); Say’s Law and the Keynesian Revolution: How Macroeconomic Theory Lost its Way (Edward Elgar, 2009); What's Wrong with Keynesian Economic Theory? (Edward Elgar, 2016); and for today’s classroom or self-study, Free Market Economics: An Introduction for the General Reader (Edward Elgar, 2017).
8 Temporary micro-level surpluses (or shortages) can occur but are brief and necessarily, fully counterbalanced by micro-level shortages (or surpluses) elsewhere; persistent micro imbalances arise only if price adjustment is resisted, discouraged, or legally prohibited. For more on Say’s Law, see Richard M. Salsman, “Say’s Law versus Keynesian Economics,” American Institute for Economic Research, February 9, 2020; Richard M. Ebeling, “Jean-Baptiste Say and His Timeless Law of Markets,” Foundation for Economic Education, July 6, 2017; Steven Horwitz, “Understanding Say’s Law of Markets,” Foundation for Economic Education, January 1, 1997; Thomas Sowell, Say’s Law: An Historical Analysis (1972); William Hutt, A Rehabilitation of Say’s Law (1974); and two books by Steven Kates: Two Hundred Years of Say's Law: Essays on Economic Theory's Most Controversial Principle (Edward Elgar, 2003) and Say’s Law and the Keynesian Revolution: How Macroeconomic Theory Lost its Way (Edward Elgar, 2009). See also, Steven Horowitz, “Say’s Law is Back: Steven Kates Rehabilitates Say’s Law of Markets,” Foundation for Economic Education, August 1, 1999.
9 In the Treatise Say contends that “the encouragement of mere consumption is of no benefit to commerce, for the difficulty lies in supplying the means, not in stimulating the desire to consume; it is the aim of good government to stimulate production, of bad government to encourage consumption.” Moreover, government is primarily (often significantly) a consumer, not a productive institution which can “stimulate” an economy (beyond its legitimate purpose of legally protecting private property rights and ensuring the rule of law).
10 Jean Baptiste Say, Letters to Mr. Malthus (1821).
11 See also Gary M. Galles, “Jean Baptiste Say on Why Property Rights Are the Key to Prosperity,” Foundation for Economic Education, February 18, 2019.
12 See Richard M. Salsman, “The Production of Money Isn’t (Necessarily) the Production of Wealth,” American Institute for Economic Research, March 18, 2019; James C.W. Ahiakpor, “On the Mythology of the Keynesian Multiplier: Unmasking the Myth and the Inadequacies of Some Earlier Criticisms,” American Journal of Economics and Sociology 60(4), October 2001, pp. 745-773; Casey B. Mulligan, The Redistribution Recession: How Labor Market Distortions Contracted the Economy (Oxford, 2012); and two by Harvard’s Robert Barro: “Government Spending is No Free Lunch,” Wall Street Journal, January 22, 2009 and “Voodoo Multipliers,” Economists’ Voice, February 2009, pp. 1-4.
13 George Reisman, “Platonic Competition,” Mises Daily Articles, Mises Institute, December 20, 2005.
14 See Raymond Keating, “A Walk on the Supply Side,” Foundation for Economic Education, June 1, 1995, who writes that “the seeds of supply-side thought were firmly planted by such classical economists as Adam Smith and Jean-Baptiste Say.” According to Bruce Bartlett (Reaganomics: Supply-Side Economics in Action, 1981), “In many respects, supply-side economics is nothing more than classical economics rediscovered. More particularly, it is Say’s Law of markets rediscovered. The essence of Say’s Law, named after the great French economist Jean-Baptiste Say, is that goods are ultimately paid for with other goods. Thus, it is production which limits the satisfaction of human wants, not the ability to consume.” Bartlett and Timothy Roth (The Supply-Side Solution, 1983) explain that “in the 1830s the great French economist Jean Baptiste Say articulated what has come to be called supply-side economics. Say’s Law declared that goods are ultimately paid for with other goods. Thus, it is aggregate supply that determines national income.”
15 Frédéric Bastiat, Economic Harmonies (1850).
16 William H. Hutt, A Rehabilitation of Say's Law (1974).
17 Ludwig von Mises, “Lord Keynes and Say’s Law,” The Freeman, Foundation for Economic Education, October 30, 1950.
18 Henry Hazlitt, “Keynes vs. Say’s Law,” in The Failure of the New Economics (1959).
19 Scholarly and illuminating intellectual-biographical accounts include R.R. Palmer, J-B. Say: An Economist in Troubled Times (Princeton, 1997); Evelyn L. Forget, The Social Economics of Jean-Baptiste Say: Markets and Virtue (Routledge, 1999); Richard Whatmore, Republicanism and the French Revolution: An Intellectual History of Jean-Baptiste Say’s Political Economy (Oxford, 2000); and Evert Schoorl, Jean-Baptiste Say: Revolutionary, Entrepreneur, Economist (Routledge, 2013).
20 Frédéric Bastiat, Economic Harmonies (1850).
21 Gilles Jacound, “Why Does Jean-Baptiste Say Think Economics is Worth Studying?” History of Economics Review 55 (Winter 2012), pp. 29-46
22 R.R. Palmer, J-B. Say: An Economist in Troubled Times (Princeton, 1997).
Dr. Richard M. Salsman is a professor of political economy at Duke University, founder and president of InterMarket Forecasting, Inc., a senior fellow at the American Institute for Economic Research, and senior scholar at The Atlas Society. In the 1980s and 1990s he was a banker at the Bank of New York and Citibank and an economist at Wainwright Economics, Inc. Dr. Salsman has authored five books: Breaking the Banks: Central Banking Problems and Free Banking Solutions (1990), The Collapse of Deposit Insurance and the Case for Abolition (1993), Gold and Liberty (1995), The Political Economy of Public Debt: Three Centuries of Theory and Evidence (2017), and Where Have all the Capitalists Gone?: Essays in Moral Political Economy (2021). He is also author of a dozen chapters and scores of articles. His work has appeared in the Georgetown Journal of Law and Public Policy, Reason Papers, the Wall Street Journal, the New York Sun, Forbes, the Economist, the Financial Post, the Intellectual Activist, and The Objective Standard. He speaks frequently before pro-liberty student groups, including Students for Liberty (SFL), Young Americans for Liberty(YAL), Intercollegiate Studies Institute (ISI), and the Foundation for Economic Education (FEE).
Доктор Салсман получил степень бакалавра права и экономики в колледже Боудуин (1981), степень магистра экономики в Нью-Йоркском университете (1988) и степень доктора философии в области политической экономии в Университете Дьюка (2012). Его личный сайт находится по адресу https://richardsalsman.com/.
Для общества "Атлас" доктор Салсман проводит ежемесячный вебинар " Мораль и рынки ", исследуя пересечения между этикой, политикой, экономикой и рынками. Вы также можете найти выдержки из Instagram Takeovers Салсмана ЗДЕСЬ, которые можно найти на нашем Instagram каждый месяц!
Страны, продающие ренту, более коррумпированы и менее богаты - AIER, 13 мая 2022 г.
В последние десятилетия в области политической экономии важное и ценное внимание уделялось "поиску ренты", определяемому как лоббирование группами давления (и получение ими) особых услуг (дарованных им самим) и неудовольствий (навязанных их соперникам или врагам). Но поиск ренты - это только сторона спроса на политический фаворитизм; менее заметная сторона предложения - назовем ее продажей ренты -является настоящим подстрекателем. Только государства обладают властью создавать политические фавориты, дефавориты и патронов с нулевой суммой. Кумовство - это не марка капитализма, а симптом гибридных систем; интервенционистские государства, оказывающие сильное влияние на социально-экономические результаты, активно приглашают к лоббированию тех, кого это больше всего затрагивает и кто может себе это позволить (богатых и влиятельных). Но корневая проблема фаворитизма заключается не в подкупе потребителей, а в вымогательстве поставщиков. Кумовской капитализм" - это вопиющее противоречие, уловка, чтобы обвинить капитализм в результатах антикапиталистической политики.
Расширение НАТОкак инициатор российско-украинской войны - Клубный дом, 16 марта 2022 года
В этом 90-минутном аудиоинтервью с вопросами и ответами аудитории д-р. Салсман обсуждает: 1) почему национальные интересы должны определять внешнюю политику США (но не определяют), 2) почему расширение НАТО на восток к границам России (и намеки на то, что она может добавить Украину) на протяжении десятилетий разжигало конфликты между Россией и Украиной и нынешнюю войну, 3) как Рейган-Буш героически (и мирно) победили в холодной войне, 4) как/почему президенты-демократы в этом веке (Клинтон, Обама, Байден) отказались культивировать мир после холодной войны, подталкивали НАТО, были неоправданно воинственны по отношению к России и подорвали национальную мощь и безопасность США, 5) почему президенты-демократы в этом веке (Клинтон, Обама, Байден) отказались культивировать мир после холодной войны.5) почему Украина несвободна и коррумпирована, не является подлинным союзником США (или членом НАТО), не имеет отношения к национальной безопасности США и не заслуживает официальной поддержки США в любом виде, и 6) почему сегодняшняя двухпартийная, почти повсеместная поддержка более широкой войны, усиленно продвигаемая ВПК (военно-медийно-промышленным комплексом), является безрассудной и зловещей.
Украина: Факты не оправдывают Путина, но осуждают НАТО - Капиталистический стандарт, 14 марта 2022 года
Не нужно оправдывать или одобрять жестокую игру Путина, чтобы признать простые факты и разумную стратегическую озабоченность: признать, что НАТО, американские поджигатели войны и русофобы сделали большую часть этого конфликта возможной. Они также спровоцировали союз России и Китая, сначала экономический, а теперь потенциально военный. "Сделаем мир демократическим" - вот их боевой клич, независимо от того, хотят ли этого местные жители, принесет ли это свободу (редко), свергнет ли авторитаристов и проведет ли честное голосование. Что чаще всего происходит после свержения власти, так это хаос, резня и жестокость (см. Ирак, Ливию, Египет, Пакистан и т.д.). Кажется, что это никогда не закончится, потому что разрушители нации никогда не учатся. НАТО использует Украину в качестве марионетки, фактически государства-клиента НАТО (т.е. США) с 2008 года. Именно поэтому преступная семья Байденов хорошо известна тем, что "дергает за ниточки" там. В 2014 году НАТО даже помогло разжечь государственный переворот в Украине, в результате которого был избран пророссийский президент. Путин разумно предпочитает, чтобы Украина была нейтральной буферной зоной; если, как настаивает НАТО-Байден, это невозможно, то Путин предпочел бы просто разрушить это место - как он и делает - чем владеть им, управлять им или использовать его в качестве западного этапа для вторжения в другие страны.
Дорогостоящий, но преднамеренный дефицит рабочей силы в США - AIER, 28 сентября 2021 г.
Уже более года из-за ковид-фобии и закрытия предприятий США страдают от различных видов и масштабов дефицита рабочей силы, когда количество рабочей силы, требуемой потенциальными работодателями, превышает количество, предлагаемое потенциальными работниками. Это не случайное или временное явление. Безработица была как санкционирована (закрытием "несущественных" предприятий), так и субсидирована (выгодными и продолжительными "пособиями по безработице"). Это затрудняет для многих предприятий привлечение и наем рабочей силы достаточного количества, качества, надежности и доступности. Материальные или хронические излишки и нехватки отражают не "провал рынка", а неспособность правительств позволить рынкам очиститься. Почему многое из этого непонятно даже тем, кто должен знать лучше? Не потому, что они не знают основ экономики; многие из них идеологически настроены против капитализма, что настраивает их против работодателей; следуя Марксу, они ошибочно полагают, что капиталисты получают прибыль, недоплачивая работникам и завышая цены для клиентов.
От быстрого роста к отсутствию роста и к снижению роста - АИЕР, 4 августа 2021 г.
Увеличение благосостояния в долгосрочной перспективе возможно благодаря устойчивому экономическому росту в краткосрочной перспективе; процветание - это более широкое понятие, подразумевающее не просто увеличение объема производства, а качество продукции, которое ценится покупателями. Процветание обеспечивает более высокий уровень жизни, при котором мы наслаждаемся лучшим здоровьем, большей продолжительностью жизни и большим счастьем. К сожалению, эмпирические измерения в Америке показывают, что темпы экономического роста замедляются, и это не временная проблема; это происходит на протяжении десятилетий. К сожалению, немногие лидеры признают эту мрачную тенденцию; немногие могут объяснить ее; некоторые даже предпочитают ее. Следующим шагом может стать толчок к "де-росту", или последовательному сокращению экономического производства. Предпочтение медленного роста было нормализовано в течение многих лет, и это может произойти и с предпочтением де-роста. Сегодня аколиты "медленного роста" составляют меньшинство, но десятилетия назад поклонники "медленного роста" также составляли меньшинство.
Когда разум уходит, насилие приходит - Журнал "Капитализм", 13 января 2021 г.
После инспирированного Трампом нападения правых на Капитолий США на прошлой неделе каждая "сторона" справедливо обвинила другую в лицемерии, в том, что она не "практикует то, что проповедует", не "ведет разговор". Прошлым летом левые пытались оправдать (как "мирный протест") свое собственное насилие в Портленде, Сиэтле, Миннеаполисе и других местах, но теперь осуждают насилие правых в Капитолии. Почему лицемерие, порок, сейчас так вездесуще? Его противоположностью является добродетель честности, которая в наши дни встречается редко, потому что на протяжении десятилетий в университетах прививается философский прагматизм, доктрина, которая не советует "практичность", а наоборот, подрывает ее, настаивая на том, что фиксированные и обоснованные принципы невозможны (следовательно, не нужны), что мнением можно манипулировать. Для прагматиков "восприятие - это реальность", а "реальность можно обсуждать". Вместо реальности они предпочитают "виртуальную реальность", вместо справедливости - "социальную справедливость". Они воплощают в себе все фальшивое и фальшивое. Все, что остается в качестве руководства к действию - это оппортунизм, целесообразность, "правила для радикалов", все, что "работает" - чтобы выиграть спор, продвинуть дело или принять закон - по крайней мере, сейчас (пока ... не перестанет работать). Чем объясняется сегодняшнее двухпартийное насилие? Отсутствием разума (и объективности). Для этого нет (буквально) никаких причин, но есть объяснение: когда разум отсутствует, убеждение и мирные собрания-протесты также отсутствуют. Остается только эмоционализм - и насилие.
Презрение Байдена к акционерам является фашистским - Капиталистический стандарт, 16 декабря 2020 г.
Что избранный президент Байден думает о капитализме? В своей речи в июле прошлого года он сказал: "Давно пора покончить с эрой акционерного капитализма - идеей о том, что единственная ответственность корпорации - это ответственность перед акционерами. Это просто неправда. Это абсолютный фарс. Они несут ответственность перед своими работниками, перед обществом, перед страной. Это не новое и не радикальное понятие". Да, это не новое понятие - что корпорации должны служить тем, кто не является их владельцами (включая правительство). В наши дни все - от профессора бизнеса до журналиста, от "Уолл Стритер" до "человека с улицы" - выступают за "капитализм с участием акционеров". Но это же не радикальное понятие? Это фашизм, простой и понятный. Разве фашизм больше не радикален? Это "новая" норма, хотя и заимствованная из 1930-х годов (Рузвельт, Муссолини, Гитлер)? На самом деле, "акционерный капитализм" избыточен, а "акционерный капитализм" - оксюморон. Первый - это настоящий капитализм: частная собственность (и контроль) на средства производства (и на его продукцию тоже). Второй - это фашизм: частная собственность, но общественный контроль, навязанный несобственниками. Социализм, конечно, это общественная (государственная) собственность и общественный контроль над средствами производства. Капитализм подразумевает и поощряет взаимовыгодную договорную ответственность; фашизм разрушает это, жестоко разрывая собственность и контроль.
Основные истины сайсианской экономики и их современная актуальность -- Фонд экономического образования, 1 июля 2020 г.
Жан-Батист Сэй (1767-1832) был принципиальным защитником конституционно ограниченного государства, даже более последовательным, чем многие из его классически либеральных современников. Наиболее известный благодаря "закону Сэя", первому принципу экономики, он должен считаться одним из самых последовательных и сильных выразителей капитализма, за десятилетия до того, как это слово было придумано (его противниками, в 1850-х годах). Я изучал довольно много политэкономии на протяжении десятилетий и считаю " Трактат по политической экономии " Сэя (1803) лучшей работой, когда-либо опубликованной в этой области, не только превосходящей современные работы, но и такие, как " Богатство народов" Адама Смита (1776) и " Человеческое действие " Людвига фон Мизеса : Трактат по экономике " (1949).
Фискально-монетарный "стимул" вызывает депрессию - The Hill, 26 мая 2020 г.
Многие экономисты считают, что государственные расходы и денежная эмиссия создают богатство или покупательную способность. Это не так. Единственным средством получения реальных товаров и услуг является создание богатства - производство. То, что мы тратим, должно быть получено из дохода, который сам должен быть получен в результате производства. Закон Сэя учит, что только предложение формирует спрос; мы должны производить, прежде чем требовать, тратить или потреблять. Экономисты обычно обвиняют в рецессиях "провал рынка" или "недостаточный совокупный спрос", но рецессии в основном вызваны провалом правительства; когда политика наказывает прибыль или производство, совокупное предложение сокращается.
Свобода неделима, поэтому все ее виды сейчас разрушаются - Журнал "Капитализм", 18 апреля 2020 г.
Смысл принципа неделимости заключается в том, чтобы напомнить нам, что различные свободы поднимаются или опускаются вместе, пусть даже с разным отставанием, пусть даже на какое-то время кажется, что одна свобода поднимается, в то время как другие падают; в каком бы направлении ни двигались свободы, в конечном итоге они имеют тенденцию к сближению. Принцип неделимости свободы отражает тот факт, что человек представляет собой интеграцию разума и тела, духа и материи, сознания и бытия; этот принцип подразумевает, что люди должны выбирать, как использовать свой разум - уникальный для них навык - чтобы постигать реальность, жить этично и процветать как можно лучше. Этот принцип воплощается в более известном принципе, что у нас есть индивидуальные права - на жизнь, свободу, собственность и стремление к счастью - и что единственная и надлежащая цель правительства - быть проводником нашего права на самооборону, конституционно сохранять, охранять и защищать наши права, а не ограничивать или аннулировать их. Если народ хочет сохранить свободу, он должен бороться за ее сохранение во всех сферах, а не только в тех, в которых он больше всего живет или которым больше всего благоприятствует - не в одной, или в некоторых, но не в других, и не в одной или некоторых за счет других.
Трехстороннее управление: Руководство для правильного формирования политики - АИЕР, 14 апреля 2020 г.
Когда мы слышим термин "правительство", большинство из нас думают о политике - о государствах, режимах, капитолиях, агентствах, бюрократиях, администрациях и политиках. Мы называем их "чиновниками", предполагая, что они обладают уникальным, возвышенным и авторитетным статусом. Но это только один из видов управления в нашей жизни; три вида - это государственное управление, частное управление и личное управление. Каждый из них лучше всего рассматривать как сферу контроля, но все три должны быть правильно сбалансированы для оптимального сохранения прав и свобод. Зловещей тенденцией последнего времени стало постоянное вторжение государственного (политического) управления в сферу личного и частного управления.
Свободные вещи и несвободные люди - АИЕР, 30 июня 2019 г.
Сегодня политики громко и ханжески заявляют, что многие вещи - еда, жилье, здравоохранение, рабочие места, уход за детьми, более чистая и безопасная окружающая среда, транспорт, школьное образование, коммунальные услуги и даже колледж - должны быть "бесплатными" или субсидироваться государством. Никто не спрашивает, почему такие утверждения обоснованы. Неужели их нужно принимать слепо на веру или подтверждать простой интуицией (чувством)? Это не похоже на науку. Разве все важные утверждения не должны проходить проверку логикой и доказательствами? Почему заявления о бесплатных услугах "звучат хорошо" для стольких людей? На самом деле, они подлые, даже бессердечные, потому что нелиберальные, а значит, в корне бесчеловечные. В свободной, капиталистической системе конституционного правления должно быть равное правосудие по закону, а не дискриминационное правовое обращение; нет оправдания для привилегии одной группы над другой, включая потребителей над производителями (или наоборот). Каждый человек (или ассоциация) должен иметь свободу выбора и действий, не прибегая к наживе или грабежу. Подход "халявы" к проведению политических кампаний и выработке политики нагло потворствует наживе и, расширяя размеры, масштабы и власть правительства, также институционализирует грабеж.
Мы должны праздновать разнообразие и в богатстве - AIER, 26 декабря 2018 г.
В большинстве сфер современной жизни разнообразие и многообразие оправданно отмечается и уважается. Различия в спортивных и художественных талантах, например, влекут за собой не только активные, зрелищные соревнования, но и фанатиков ("болельщиков"), которые уважают, аплодируют, награждают и выплачивают солидные компенсации победителям ("звездам" и "чемпионам"), одновременно лишая (по крайней мере, относительно) проигравших. Однако сфера экономики - рынки и торговля, бизнес и финансы, доходы и богатство - вызывает почти противоположную реакцию, хотя она, как и спортивные матчи, не является игрой с нулевой суммой. В экономической сфере мы наблюдаем различные таланты и результаты, которые неравноценно компенсируются (как и следовало ожидать), но для многих людей разнообразие и многообразие в этой сфере вызывает презрение и зависть, что приводит к предсказуемым результатам: вечному перераспределению доходов и богатства путем карательного налогообложения, жесткого регулирования и периодического подрыва доверия. Здесь победителей больше подозревают, чем уважают, а проигравшие получают сочувствие и субсидии. Чем объясняется эта довольно странная аномалия? Во имя справедливости, свободы и процветания люди должны отказаться от своих антикоммерческих предрассудков и перестать высмеивать неравенство богатства и доходов. Они должны праздновать и уважать разнообразие в экономической сфере, по крайней мере, в той же степени, что и в спортивной и художественной сферах. Человеческий талант проявляется в самых разных формах. Давайте не будем отрицать или высмеивать ни одну из них.
Чтобы предотвратить убийства с применением огнестрельного оружия, федеральное правительство должно прекратить разоружение невиновных -- Forbes, 12 августа 2012 г.
Сторонники контроля над оружием хотят обвинить в массовых расстрелах "слишком много оружия", но реальная проблема заключается в слишком малом количестве оружия и слишком малой свободе обращения с оружием. Ограничение права на ношение оружия, закрепленного во 2-й Поправке к Конституции, приводит к резне и хаосу. Оружейные контролеры убедили политиков и сотрудников правоохранительных органов, что общественные места особенно подвержены насилию с применением оружия, и добиваются введения обременительных запретов и ограничений на использование оружия в таких местах - "зонах, свободных от оружия"). Но они являются соучастниками таких преступлений, поощряя правительство запрещать или ограничивать наше основное гражданское право на самооборону; они подталкивают бродячих сумасшедших к публичному безнаказанному убийству людей. Самооборона - это важнейшее право; оно требует владения оружием и его полноценного использования не только в наших домах и на нашей территории, но и (особенно) в общественных местах. Как часто полицейские с оружием в руках действительно предотвращают или останавливают насильственные преступления? Почти никогда. Они не "останавливают преступления", а лишь фиксируют их, прибывая на место происшествия. В последний месяц, после бойни в кинотеатре, продажи оружия резко возросли, но это не означает, что это оружие можно использовать в кинотеатрах - или во многих других общественных местах. Юридический запрет является настоящей проблемой - и эта несправедливость должна быть немедленно устранена. Доказательства налицо: никто больше не может искренне утверждать, что те, кто контролирует оружие, "мирные", "миролюбивые" или "благонамеренные", если они являются явными врагами ключевых гражданских прав и пособниками зла.
Протекционизм как взаимный мазохизм - Капиталистический стандарт, 24 июля 2018 г.
Логическое и моральное обоснование свободной торговли, будь она межличностной, международной или внутригосударственной, заключается в том, что она взаимовыгодна. Если только человек не выступает против выгоды как таковой или не считает, что обмен - это проигрыш (игра "с нулевой суммой"), он должен приветствовать торговлю. За исключением самоотверженных альтруистов, никто не торгует добровольно, если это не выгодно ему самому. Г-н Трамп обещает "сделать Америку снова великой" - благородное чувство, но протекционизм только вредит, а не помогает выполнять эту работу. Примерно половина деталей в самых продаваемых грузовиках Ford сейчас импортируется; если Трамп добьется своего, мы не сможем даже производить грузовики Ford, не говоря уже о том, чтобы снова сделать Америку великой. Покупать американское", как требуют националисты и нативисты, значит отказываться от сегодняшних выгодных товаров, недооценивая преимущества вчерашней глобализации торговли и опасаясь завтрашней. Как Америка в ее лучшем виде представляет собой "плавильный котел" личных биографий, самобытности и происхождения, так и продукция в ее лучшем виде воплощает плавильный котел труда и ресурсов, поставляемых по всему миру. Г-н Трамп заявляет о своей проамериканской позиции, но при этом нереалистично пессимистично оценивает ее производительную силу и конкурентоспособность. Учитывая преимущества свободной торговли, лучшей политикой, которую может принять любое правительство, является односторонняя свободная торговля (с другими правительствами, не являющимися врагами), что означает: свободная торговля независимо от того, принимают ли другие правительства более свободную торговлю.
Лучший пример для капитализма - Капиталистический стандарт, 10 октября 2017 г.
Сегодня исполняется 60 лет со дня публикации книги "Atlas Shrugged" (1957) Айн Рэнд (1905-1982), бестселлера, романа-философа, восхвалявшего разум, рациональные собственные интересы, индивидуализм, капитализм и американизм. Немногие книги такого возраста продолжают продаваться так же хорошо, даже в твердом переплете, а многие инвесторы и руководители компаний давно оценили ее тему и проницательность. В опросе, проведенном в 1990-х годах для Библиотеки Конгресса и Клуба "Книга месяца", респонденты назвали "Атлант расправил плечи" книгой, которая сильно изменила их жизнь, уступив лишь Библии. Социалисты по понятным причинам отвергают Рэнд, потому что она отвергает их утверждения о том, что капитализм является эксплуататорским или склонным к краху; консерваторы же опасаются ее, потому что она отрицает, что капитализм опирается на религию. Ее главный вклад заключается в том, что она показала, что капитализм - это не только экономически продуктивная, но и морально справедливая система. Он вознаграждает людей честных, добросовестных, независимых и продуктивных, но при этом маргинализирует тех, кто предпочитает быть менее человечным, и наказывает порочных и бесчеловечных. Независимо от того, является ли человек сторонником капитализма, социализма или безразличен к ним, эту книгу стоит прочитать - как и другие ее работы, включая "Голову фонтана" (1943), " Добродетель эгоизма: Новая концепция эгоизма " (1964) и " Капитализм: Неизвестный идеал (1966).
Трамп и GOP потворствуют монопольной медицине - Капиталистический стандарт, 20 июля 2017 г.
ГП и президент Трамп, нагло нарушив свои предвыборные обещания, отказавшись "отменить и заменить" ObamaCare, теперь заявляют, что они просто отменят ее и посмотрят, что произойдет. Не рассчитывайте на это. По сути, они не возражают против ObamaCare и системы "единого плательщика" (монополии государственной медицины), к которой она ведет. Как бы отвратительна она ни была, они принимают ее философски, так же они принимают ее и политически. Трамп и большинство республиканцев потворствуют социалистическим принципам, скрытым в ObamaCare. Возможно, они даже понимают, что это продолжит размывать лучшие стороны системы и приведет к "системе единого плательщика" (государственной монополии на медицину) - чего Обама [и Трамп] всегда говорили, что хотят. Сегодня большинство американских избирателей не возражают против этой монополии. Они могут возражать против нее через десятилетия, когда поймут, что доступ к медицинскому страхованию не гарантирует доступ к здравоохранению (особенно при социализированной медицине, которая снижает качество, доступность и доступность). Но к тому времени будет слишком поздно восстанавливать те более свободные элементы, которые сделали американскую медицину такой великой в первую очередь.
Дебаты о неравенстве: бессмысленны без учета заработанного - Forbes, 1 февраля 2012 г.
Вместо того, чтобы обсуждать действительно грандиозные вопросы нашего неспокойного времени - а именно, каков надлежащий размер и объем правительства? (ответ: меньше), и Должны ли мы иметь больше капитализма или больше корпоративизма? (ответ: капитализм) - вместо этого политические СМИ обсуждают якобы существующие проблемы "неравенства". В последнее время их бесстыдная зависть разбушевалась, но акцент на неравенстве удобен как для консерваторов, так и для левых. Г-н Обама принимает ложную теорию "справедливости", которая отвергает основанную на здравом смысле и заслугах концепцию справедливости, которую пожилые американцы могут признать "пустыней", где справедливость означает, что мы заслуживаем (или зарабатываем) то, что получаем в жизни, если это происходит по нашему свободному выбору. По закону, существует "распределительная справедливость", с вознаграждением за хорошее или продуктивное поведение, и "ретрибутивная справедливость", с наказанием за злое или разрушительное поведение.
Капитализм - это не корпоративизм и не кумовство - Forbes, 7 декабря 2011 г.
Капитализм - величайшая социально-экономическая система в истории человечества, потому что он настолько морален и настолько продуктивен - эти две черты так важны для выживания и процветания человека. Он морален, потому что закрепляет и поощряет рациональность и корысть - "просвещенную жадность", если хотите, - две ключевые добродетели, которые мы все должны сознательно принять и практиковать, если хотим стремиться и достигать жизни и любви, здоровья и богатства, приключений и вдохновения. Он порождает не только материально-экономическое изобилие, но и эстетические ценности, проявляющиеся в искусстве и развлечениях. Но что же такое капитализм? Как мы узнаем его, когда видим или имеем - или когда не видим или не имеем? Величайший интеллектуальный защитник капитализма, Айн Рэнд (1905-1982), однажды определила его как "социальную систему, основанную на признании прав личности, включая право собственности, в которой все имущество находится в частной собственности". Это признание подлинных прав (а не "прав" на принуждение других к получению желаемого) имеет решающее значение, и у него есть особый моральный фундамент. Фактически, капитализм - это система прав, свободы, цивилизованности, мира и нежертвенного процветания; это не система правительства, которая несправедливо благоприятствует капиталистам за счет других. Она обеспечивает равные правовые условия и чиновников, которые служат нам в качестве низкопробных арбитров (а не произвольно устанавливают правила или меняют счет). Конечно, капитализм влечет за собой неравенство - амбиций, талантов, доходов или богатства - потому что такова реальная природа людей (и фирм); они уникальны, а не клоны или взаимозаменяемые части, как утверждают эгалитарии.
Священное Писание и государство всеобщего благосостояния - Форбс, 28 апреля 2011 г.
Многие люди задаются вопросом, почему Вашингтон, кажется, навсегда зашел в тупик в вопросе о том, какая политика может излечить чрезмерные расходы, бюджетный дефицит и долг. Нам говорят, что корень проблемы в "поляризованной политике", что "экстремисты" контролируют дебаты и не допускают решений, которые может дать только двухпартийное единство. На самом деле, по многим вопросам обе "стороны" полностью согласны - на прочной основе общей религиозной веры. Короче говоря, мало что изменится, потому что обе стороны согласны во многом, особенно в том, что значит "поступать правильно" с моральной точки зрения. Об этом широко не сообщается, но большинство демократов и республиканцев, будь то левые или правые политики, весьма религиозны, и поэтому склонны одобрять современное государство всеобщего благосостояния. Даже если не все политики чувствуют это так сильно, они подозревают (справедливо), что избиратели так считают. Таким образом, даже незначительные предложения по ограничению государственных расходов вызывают обвинения в том, что их сторонник бессердечен, бессердечен, немилосерден и нехристианин - и эти обвинения справедливы для большинства людей, потому что Священное Писание долгое время настраивало их на принятие государства всеобщего благосостояния.
Куда делись все капиталисты? -- Форбс, 5 декабря 2010 г.
После падения Берлинской стены (1989) и распада СССР (1991) почти все признали, что капитализм был исторической "победой" над социализмом. Однако в последние годы интервенционистская политика, отражающая в основном социалистические предпосылки, вернулась с новой силой, а капитализм обвиняют в том, что он стал причиной финансового кризиса 2007-2009 годов и глобальной экономической рецессии. Чем объясняется такое, казалось бы, резкое изменение в оценке капитализма в мире? В конце концов, аполитичная экономическая система, будь то капиталистическая или социалистическая, - это широкое и устойчивое явление, которое логически не может быть истолковано как благотворное в одно десятилетие и разрушительное в следующее. Так куда же делись все капиталисты? Любопытно, что "социалист" сегодня означает сторонника политико-экономической системы социализма как нравственного идеала, а "капиталист" означает финансиста с Уолл-стрит, венчурного капиталиста или предпринимателя - не сторонника политико-экономической системы капитализма как нравственного идеала. На самом деле капитализм воплощает в себе жизнеутверждающую, создающую богатство этику рационального своекорыстия - эгоизма, "жадности", если хотите, - которая, пожалуй, наиболее ярко проявляется в мотиве прибыли. До тех пор, пока эта гуманная этика вызывает недоверие или презрение, капитализм будет нести незаслуженную вину за любые социально-экономические проблемы. Крах социалистических режимов два десятилетия назад не означал, что капитализм, наконец, получил признание за свои многочисленные достоинства; это историческое событие лишь напомнило людям о производительной способности капитализма - способности, уже давно доказанной и признанной даже его злейшими врагами. Устойчивая враждебность к капитализму сегодня основывается на моральных, а не практических основаниях. Пока рациональная корысть не будет понята как единственный моральный кодекс, соответствующий подлинной человечности, и пока моральная оценка капитализма не улучшится, социализм будет продолжать возвращаться, несмотря на свой глубокий и мрачный послужной список человеческих страданий.