Примечание редактора: Друзья и члены Общества "Атлас" являются одними из самых больших наших ресурсов. Их энергия, идеи и поддержка активно формируют нашу работу. Нико Гьяджа - физический химик, предприниматель, муж, отец и дедушка. Старший редактор Мэрилин Мур, доктор философии, недавно взяла у Нико интервью о его детстве в Югославии в 1940-х и 1950-х годах, о повседневных реалиях коллективизма, об иммиграции в США для работы в компании General Electric во время ее расцвета в 1960-х годах, а также о том, как на него повлияли "Общество Атлас" и Айн Рэнд.
ММ: Где вы родились?
НГ: Я родился в Белграде, в августе 1935 года, в семье отца, доктора наук, инженера-механика, и матери, пианистки с консерваторским образованием.
У моего отца был свой бизнес - мастерская по ремонту железнодорожного оборудования в Сараево, но из-за депрессии ее пришлось закрыть. Затем он перешел на работу в Министерство транспорта и постепенно стал экспертом по конструкции вагонов скоростных пассажирских поездов. Он свободно владел немецким, французским и итальянским языками и в течение нескольких лет до войны был представителем Югославии в Европейском союзе железных дорог.
ММ: Каким был Белград, когда вы там жили?
НГ: С этим городом связано много злодеяний. Однако люди там обладают чувством юмора и духом, которого я больше нигде не встречал. Их неформальный девиз - "Lako ćemo!". В вольном переводе: "Мы легко справимся!".
27 марта 1941 года Гитлер отдал приказ о вторжении в Югославию. Последовавшая затем немецкая оккупация была очень тяжелой. В некоторые дни обед для моего младшего брата, моих родителей и меня состоял из одной картофелины, приготовленной с помощью кусков кухонной мебели.
Затем, в 1944 году в воскресенье и понедельник православной Пасхи, по просьбе Тито, англичане и американцы начали бомбить Белград. Погибло более 10 000 человек. В тот понедельник днем мы сбежали из нашего дома в центре города и прошли пешком около шести миль до летнего домика в пригороде, который мой дед по материнской линии построил после Первой мировой войны. Он был выдающимся инженером-строителем в Сербии до Первой мировой войны. Именно во время этой прогулки я впервые увидел мертвые человеческие тела, лежащие там, где они упали на тротуар.
В октябре 1944 года, после недели уличных боев, русские изгнали немцев из Белграда и установили власть Тито и его коммунистов. В ходе первого захвата власти они казнили около двадцати тысяч "врагов народа", то есть людей, выступавших против коммунизма. Еще большее число людей было посажено в тюрьмы.
После окончания войны в 1945 году сотрудники Югославских железных дорог предложили разорвать отношения с Союзом европейских железных дорог. Мой отец имел смелость сказать, что это было бы ошибкой, потому что опыт и знания, полученные благодаря этим контактам и рабочим группам, были полезны. Реакция была быстрой. Моим родителям приказали освободить наш дом в течение 24 часов. Отца перевели в железнодорожную контору в Нов-Саде, где нам выделили квартиру.
Эта череда потрясений продолжалась годами. Власти предоставляли квартиру моим родителям, а вскоре после этого переводили отца на другую работу, где нам давали квартиру только через несколько месяцев, а вскоре после этого его переводили на другую должность. Жилье было очень дефицитным из-за массовых разрушений во время войны, а также потому, что все жилье было экспроприировано государством. Многим людям пришлось поселить в своих квартирах еще одну или две семьи, хотя квартиры были построены для проживания одной семьи. Мы переезжали из Белграда в Нови-Сад, в Сараево, в Пулу и, наконец, обратно в Белград, где в 1956 году моему отцу, наконец, выделили постоянную квартиру.
ММ: Значит, вы жили при коллективизме. Можете ли вы привести примеры того, как коллективизм работал в повседневной жизни?
НГ: Социализм пропагандируется как равенство, но между отдельными людьми существуют огромные различия в возможностях, как физических, так и умственных. Сейчас мы знаем, что каждый из нас - беспрецедентная и неповторимая личность. Мы знаем из генетики, что все мы индивидуальны и отличаемся от всех, кто был до и после нас. Даже так называемые однояйцевые близнецы не являются по-настоящему идентичными. Поэтому, когда мы говорим о равенстве, если мы хотим говорить о равенстве результатов, мы не можем гарантировать его законом людям, которые все разные.
Социализм - это когда средства производства принадлежат государству. И мы знаем, чем это заканчивается.
Коммунисты подавляли тех, кто добился успеха. Они плохо обращались с моим отцом, хотя несколько лет спустя им пришлось восстановить его в должности, потому что они терпели неудачи и им было крайне необходимо восстановить связи с западноевропейскими железными дорогами.
Дальний родственник владел небольшой фабрикой в маленьком городке на севере Югославии. Когда пришли коммунисты и захватили фабрику, они бросили его в котел. Они хотели отрицать, что он был лучше других, что он был необходим для управления фабрикой, что есть что-то особенное в том, чтобы уметь создавать, поддерживать и вести продуктивный бизнес. Для коммунистов это грех, если ты лучше других, и они наказали его достижения, как будто они были греховными.
Но поскольку они также нуждались в таких людях, они пытались их развратить. Они придумывали объяснения, почему им по-прежнему нужны лучшие ученые, спортсмены, менеджеры и так далее. И в этом корень того, что многие люди объявляли себя членами партии, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Это была в корне порочная схема.
Реальное равенство невозможно, а навязывание идеологического равенства силой социальной и государственной власти является тиранией.
Вы слышите истории из России, Китая и других мест. Они преследуют людей, которые могли бы внести вклад в их общество. Я могу лишь сказать, что в человечестве всегда существовали ошибочные идеологии и тирании. Такие люди, как Гитлер, Муссолини и Сталин, были могущественными тиранами, обманувшими миллионы людей.
В заключение позвольте мне сказать, что коллективизм - это утопия, и как таковая, в действительности, несбыточная мечта. Где бы его ни пытались применить, он терпел неудачу, потому что не мог производить товары, необходимые для пропитания всех людей.
ММ: В конце концов вы иммигрировали в Соединенные Штаты.
НГ: Это еще одна длинная история. В 1958 году я провел июль и август в Италии, навещая друзей семьи, и это время совпало с "итальянским чудом", необычайно быстрым экономическим ростом в этой стране. Это было для меня открытием. То, что итальянцы называют "vivere civile", стало для меня ценностью. Это означает процветающий, цивилизованный и свободный образ жизни и подразумевает уважение к индивидуальному выбору.
Когда я уже заканчивал университет по специальности "физическая химия", итальянская компания, производившая электровозы для югославских железных дорог, предложила шестимесячную стажировку нескольким инженерам. Я был одним из инженеров, получивших предложение, но отложил поездку до окончания учебы.
Югославские паспорта в то время выдавались на одну поездку и автоматически истекали по возвращении в страну. Студенты могли получить паспорта, но выпускники должны были пройти обязательную военную службу, прежде чем получить паспорт. В то время выпускники колледжей служили в армии один год, выпускники средних школ - 18 месяцев, а те, кто имел меньшее образование или вообще не имел его, служили два года. По окончании школы я решил как можно скорее выполнить свой воинский долг.
Обычно выпускников колледжей направляли в офицерское училище. Поскольку в то время вакансий не было, я вызвался служить простым солдатом, чтобы сразу приступить к службе. Итак, в свой день рождения в августе 1961 года, с обритой головой и в новой форме, я был направлен в военный лагерь возле деревни в северо-западном углу Боснии, где служил личным секретарем у майора.
После выписки я обнаружил, что нигде нет работы. Два руководителя кафедры физической химии предложили мне работу ассистента - первый шаг в академической карьере, о которой мечтал мой отец. Но Тито запретил принимать на работу новых сотрудников, а всесильные и всепроникающие ячейки коммунистической партии следили за тем, чтобы никто никого не принимал на работу.
В конце концов я нашел стажировку в итальянской компании Ansaldo - San Giorgio в Генуе. Итак, в конце ноября 1962 года я отправился в Милан, заняв у друга 50 000 лир, чтобы купить недорогой костюм. На первых собеседованиях с генеральным менеджером и другими я сказал, что ищу постоянную работу, и через шесть месяцев, в июне 1963 года, они предложили мне работу в их лаборатории. Югославы отказались продлить мой паспорт, но я отказался возвращаться. Вид на жительство был обеспечен и продлен на неопределенный срок компанией, которая, кстати, была лицензиатом General Electric (GE) на производство электрогенераторов.
В то время я нацелился уехать жить в Великобританию (воспоминания о войне, когда они одни воевали с немцами). И тут - счастливый случай! В августе 1963 года на первой итальянской атомной электростанции, построенной компанией GE, вышел из строя при запуске самый большой электрогенератор. Компания Ansaldo-San Giorgio немедленно перешла на современную систему изоляции на основе эпоксидных смол и заменила старую систему на основе асфальта, которую они использовали. Поскольку я свободно владел английским языком, я стал переводчиком для инженеров GE, приезжавших для обучения новой технологии, помогал обустраивать лабораторию, тестировать и оценивать новые материалы, которые мы учились использовать, и находить, по возможности, итальянские и европейские источники для них. В процессе работы я подружился с несколькими американцами из Скенектади, штат Нью-Йорк.
Один из моих американских друзей предложил мне работу в GE в Скенектади, в лаборатории материалов и процессов. В считанные дни моя жизнь полностью изменилась!
Я только что женился. Мы с женой прибыли в Нью-Йорк на океанском лайнере "Раффаэлло" 12 января 1967 года. На следующий день я был принят на работу.
Я хотел быть там, где что-то изобретают. Я действительно искал работу, которая производила бы что-то новое и лучшее. Я понял, что Соединенные Штаты - это место, где происходят инновации, где разрабатываются лучшие технологии.
У меня была очень, очень хорошая, интересная работа. Когда я начал работать, в отделе лаборатории материалов и процессов работало около 200 человек, а несколько лет спустя, на пике его развития, там работало около 400 человек. Это была зависть всего мира! Потрясающий объект для разработки систем выработки электроэнергии. У GE до сих пор есть это предприятие в Скенектади. К сожалению, с годами оно пришло в упадок из-за плохого управления.
ММ: Как вы впервые узнали об Обществе Атласа? Как давно вы с нами сотрудничаете?
НГ: Сейчас мне 84 года, а на пенсию я вышел только 31 марта 2007 года. Пока я работал, я был слишком занят, чтобы много читать то, что не связано с работой.
С тех пор я прочитал несколько книг Дэвида Келли. Я нахожу его разумным и уравновешенным. Несколько лет назад я подписался на онлайн-рассылку The Atlas Society, чтобы следить за деятельностью организации.
ММ: Когда вы впервые прочитали Айн Рэнд? Как Айн Рэнд повлияла на вас?
НГ: Впервые я узнала об Айн Рэнд от двух своих сыновей, которые прочитали "Фонтанную голову" и " Атлас расправленных плеч". Затем я услышал о фильме " Мы, живущие", который итальянцы сняли во время войны. Они думали, что это будет хорошая пропаганда против коммунизма, но оказалось, что это очень хорошая пропаганда и против фашизма. В итоге итальянское правительство запретило его. Когда я узнал, что фильм был основан на романе Айн Рэнд, я купил книгу.
Как только я начала читать, я не могла оторваться. Ее рассказ о Санкт-Петербурге, Россия, в первые годы коммунистического правления там был, безусловно, лучшим описанием того, что пережила моя семья при югославской версии коммунизма в 1940-х и 50-х годах. Книга " Мы, живущие " - это просто идеальное описание. Честно говоря, я плакала, когда читала об Ирине и Саше, о том, как этих двух подростков отправили двумя разными поездами в разные лагеря для заключенных, а также когда читала о судьбе Киры.
Я считаю эту книгу лучшим в истории описанием коллективистского угнетения. Называйте его коммунистическим или социалистическим - разницы нет. Моя семья много страдала во время югославской версии ада, который создали Ленин и Сталин. Роман Айн Рэнд - лучшее описание этого ада, которое я когда-либо находил.
Чтение " Мы, живущие " было огромным пробуждением, и я захотела прочитать еще что-нибудь из Айн Рэнд. Думаю, я владею и прочитала все ее книги, изданные в форме книг. Я использую "Лексикон" почти как руководство по самопомощи. Когда возникает что-то, о чем я не знаю, как думать, я смотрю, что она говорит на эту тему.
ММ: Какая ваша любимая книга Айн Рэнд?
НГ: Мне трудно выбрать какую-то одну книгу. Я могу честно сказать, что все ее книги достойны прочтения. Мне нравятся и " Фонтанная голова", и " Атлас расправленных плеч". Мне очень нравится " Романтический манифест". Если вы любите искусство, то Италия - это рай, и мне посчастливилось прожить там четыре года. От Наполи до Милана, от Рима до Фиренце, я посетила все музеи, какие только смогла. Я считаю, что " Романтический манифест" Айн Рэнд - это лучшее руководство для понимания искусства. Теперь я верю, что когда я смотрю или слушаю, я веду разговор один на один с художником о ценностях, самовыражении и о критериях красоты.
Романтический манифест " - это руководство по правильному взгляду на искусство. Я думаю, что Пикассо и последующие современные художники - это заблудшие души. Они не знают, о чем думают.
ММ: Помимо искусства, как еще Айн Рэнд повлияла на вас?
НГ: Айн Рэнд оказала большое влияние на мое мышление.
Если вы ведете целеустремленную жизнь, постоянно ищете лучший способ сделать все и вся, то у вас в голове неизбежно часто всплывают философские вопросы.
Я думаю, что каждый из нас несет ответственность за создание своей личной философии. Она не обязательно должна быть точной копией чьей-либо другой. Но абсолютно полезно найти среди многих тех, кто учит нас какой-то части этой философии, которая идеально вписывается в наш образ мышления.
Древние греки около 25 веков назад поняли, что философия - любовь и поиск мудрости - это то, чем должны заниматься все люди в поисках лучшей, более продуктивной и более насыщенной жизни.
Айн Рэнд дала полное философское руководство для современных людей. Она оставила нам тщательное, продуманное, безошибочное руководство по осмыслению реальности. По образованию я физический химик, и всю жизнь я проработал в области инженерных разработок. Айн Рэнд объяснила мне человеческую природу и философию жизни, а физическая химия научила меня понимать материальный мир. Мне больше ничего не нужно.
ММ: Спасибо, Нико.
НГ: Я рад помочь вам. Если вам нужно что-то еще, пожалуйста, спрашивайте.
A editora sênior Marilyn Moore acha que Ayn Rand é uma grande escritora americana e, com doutorado em literatura, escreve análises literárias que comprovam isso. Como diretora de programas estudantis, Moore treina advogados da Atlas para compartilhar as ideias de Ayn Rand em campi universitários e conduz discussões com a Atlas Intellectuals em busca de uma perspectiva objetivista sobre tópicos atuais. Moore viaja por todo o país falando e fazendo networking em campi universitários e em conferências sobre liberdade.